Десять лет со дня основания: как живет сегодня Донецкая Народная Республика
В этом году Донецкая Народная Республика празднует десять лет со дня ее создания. 7 апреля 2014 года депутаты облсовета приняли декларацию о суверенитете ДНР и назначили дату референдума о самоопределении, а 11 мая 2014 года в ходе голосования подавляющее большинство жителей поддержали суверенитет ДНР. О том, какой путь прошла республика за эти годы, о том, как она живет и чем дышит сейчас, и о месте, которое она должна занять в промышленности, туризме и истории России, «Парламентской газете» рассказала член Комитета Совета Федерации по международным делам, представитель от исполнительного органа государственной власти ДНР Наталья Никонорова.
«К нам уже приезжают туристы»
- Наталья Юрьевна, все мы понимаем, что обстановка в Донецкой Народной Республике сейчас сложная, но тем не менее: как вы планируете отмечать десятилетие со дня обретения независимости? Запланирована ли какая-то праздничная программа?
- В связи с обстановкой у нас массовые гуляния проводить небезопасно, поэтому мы стараемся не собирать большие скопления людей. Но тем не менее, конечно, будут праздничные мероприятия. Запланирован автопробег, в разных городах пройдут концерты, даже салюты кое-где прогремят. Поэтому праздничную атмосферу создадим в любом случае. И даже за пределами республики — на ВДНХ, например, на выставке «Россия» пройдет своя большая праздничная программа, посвященная десятилетию ДНР.
- Как изменилась республика за эти десять лет? И что в ней происходит сейчас? Как вообще живет и чем дышит ДНР?
- Самое главное, что свое десятилетие республика встречает в качестве полноценного и полноправного субъекта России. Это наша мечта еще с 2014 года. Когда проводился референдум о независимости, мы мечтали, что регион повторит судьбу Крыма. Да, сразу этого сделать не получилось, потребовалось куда больше времени, сам путь был куда более трагичным и сложным. Но тем не менее сейчас мы дома.
С признанием Россией ДНР события начали развиваться ускоренным темпом. Полным ходом идет интеграция, восстановление городов, освобождение территорий. У нас действует свободная экономическая зона, мы привлекаем инвесторов, развиваем и промышленность, и сельское хозяйство, и даже туризм. Что касается агропромышленного комплекса, например, то мы, даже несмотря на то, что часть наших полей еще не разминирована, в прошлом году вышли в топ-десять российских регионов по производству зерновых. Это существенный результат — мы ожидаем, что с разминированием полей и освобождением всех территорий выйдем в лидеры по этому показателю. А в будущем станем промышленным центром России, станем самодостаточным регионом и будем сами помогать другим.
- Вы упомянули туризм. В ДНР сейчас можно приехать туристам?
- Конечно. Вообще, у нас очень много туристических районов, маршрутов, интересных природных заповедников. Донецкий и Зуевский кряжи, например. Побережье Азовского моря — вообще одна из известнейших здравниц еще со времен СССР. Из-за того, что море очень мелкое, вода там быстро прогревается и обогащается множеством полезных микроэлементов, полезных для дыхательных путей, для детского здоровья. Я даже помню, как мне в детстве прописывали ежегодно проводить не меньше десяти дней у Азовского моря, дышать его йодным воздухом. А национальный парк «Меотида» — единственное в России место, где можно встретить розовых фламинго! Они отдыхают там во время долгих перелетов и даже иногда выводят птенцов.
Сегодня у нас реализуется много инвестиционных проектов, связанных со строительством новых гостиниц. Я видела эти проекты, они впечатляют. Это будут курорты мирового уровня! Некоторые из них уже работают — пусть даже уровень комфорта там немного не тот, который мы ожидаем. Туда уже можно приехать.
Будут у нас и другие курорты. Тот же Славяногорск, например, с его лесами и соляными пещерами. Так что туристический кластер у нас будет очень большим. К нам уже едут туристы — в некоторых местах на побережье Азовского моря, например, уже достаточно многолюдно. В основном это, конечно, гости из соседних областей, но, думаю, и остальные подтянутся.
- Как обстоят дела с бытовыми вопросами? Всего ли хватает, например, в магазинах?
- У нас был период, когда некоторые продукты пропали — в момент, когда Украина ввела для нас экономическую и транспортную блокаду. Там некоторые не очень хорошие люди, олигархи, пролоббировали доставку каких-то своих грузов, но товаров социального назначения среди них не было. Плюс была неразбериха с валютой — активно вымывалась гривна, а на рубль мы еще перейти не успели. Вот тогда у нас полки магазинов действительно пустели. Но это все в далеком прошлом. Сначала появились белые КамАЗы с гуманитарной помощью, потом сориентировался малый и средний бизнес, начали появляться товары из России. И с 2015-2016 годов вообще не было никаких серьезных перебоев. А сейчас особенно. Сейчас у нас даже из Белоруссии есть продукты! В ДНР очень любят белорусскую молочку.
«Мне кажется, у каждого жителя республики сегодня есть посттравматическое расстройство»
- Как продвигается процесс восстановления территорий? И с какими главными препятствиями вы сталкиваетесь на этом пути?
- По всем данным, включая информацию от ООН и ЮНЕСКО, в Донбассе — самая загрязненная территория в мире по количеству неразорвавшихся снарядов и мин. Вооруженные силы Украины, к сожалению, игнорировали все правила войны и оставляли на территории республики буквально все, что только возможно: от мин-«лепестков» до противопехотных мин и даже мин-ловушек. Даже в период Великой Отечественной войны столько взрывчатых веществ в нашей земле не лежало. Да и ни в одной стране в принципе.
- Есть ли какие-то конкретные цифры?
- У нас есть только точечные цифры, которые касаются каких-то конкретных территорий. Сельхозпредприятия, например, нам говорят: «У нас сорок процентов такого-то поля заминировано, сделайте что-нибудь». А сделать мы ничего не можем — МЧС разминирует города, они до полей доберутся еще не скоро. Те территории, которые находятся в непосредственной близости к фронту или в так называемой серой зоне, проверить вообще пока что невозможно по понятным причинам. Но в целом — я думаю, речь идет о сотнях тысяч снарядов, ракет и мин.
Разумеется, это накладывает свои ограничения и на темпы восстановления региона. Но пессимизма мы не испытываем. Судя по тому, как работают МЧС и военные, я думаю, что мы справимся достаточно быстро. Уже практически отстроена Волноваха, отстраивается Мариуполь, специалисты выезжали в Авдеевку и разрабатывают ее генплан. То есть все происходит на наших глазах: освободился город — туда сразу же заходят специалисты по разминированию, строители, тут же начинаются все необходимые процедуры, обсуждаются какие-то бытовые вопросы о том, как наладить жизнь людей. Так что я не думаю, что восстановление ДНР займет долгие годы.
Последствия — да, конечно, будут ощущаться. Посмотрите — мы ведь и на территории России, в давным-давно уже мирных регионах периодически находим неразорвавшиеся снаряды и мины времен Великой Отечественной войны. Точно так же будет и здесь. Нельзя сказать, что мы за пять-десять лет все разминируем, и все будет хорошо. Нет, еще долго придется сохранять бдительность, не подходить к незнакомым предметам, учить этому детей. Плюс очень важен психологический аспект. Мне кажется, абсолютно у каждого жителя ДНР есть посттравматическое стрессовое расстройство. Нам еще долго придется вздрагивать от громких звуков, беспокоиться о детях, о родителях, о родных, о близких. С этим придется работать долго. Ну а со всем остальным справимся.
«С интеграцией в российское правовое поле справимся досрочно»
- Как происходит интеграция региона в российскую систему законодательства? Выплачиваются ли пенсии, оформляются ли паспорта, работает ли почта?
- У нас утвержден переходный период до 2026 года, к 2030 мы должны выйти на общероссийские показатели по ключевым направлениям жизнеобеспечения. Но этот процесс идет настолько быстрыми темпами, что, мне кажется, мы с этой задачей справимся намного быстрее. Перерасчет пенсий движется к финалу, например. Паспорта у нас российские фактически у всех — с учетом того, что не вся территория еще освобождена, конечно. Есть уже и выездное обслуживание, и выездная торговля, и МФЦ, и все необходимое, где можно оформить любые документы. Да, есть бюрократические сложности. Я сама с этим сталкиваюсь, получаю запросы и просьбы. Но это уже скорее нюансы и детали. Например, существует регламент — как ставить штамп в трудовой книжке об увольнении при освобождении того или иного населенного пункта. И есть люди, которые продолжать трудовую деятельность не планируют, хотят выйти на пенсию, но при этом живут в еще не освобожденном населенном пункте — в Угледаре, например. Кто-то сталкивается с тем, что не учитывается какой-то отрезок трудового стажа, возникают сложности с компенсациями за разрушенное жилье. Вопросов еще много. Но все они решаются в нормальном рабочем режиме. Это уже не аврал, это налаженное взаимодействие, нормальный рабочий процесс. Я не могу назвать ни одной сферы, где не было бы сделано вообще ничего.
- Как республика хранит память о героях, освобождавших Донбасс? Какие места славы уже созданы?
- Стараемся это делать всеми способами. У нас есть аллея героев в центре Донецка. При восстановлении мемориала Саур-Могила памятную стелу отстроили так, чтобы совместить в ней и образы героев Великой Отечественной войны, и тех, кто оборонял эту высоту в 2014-м. Именами героев называются социальные объекты. В каждой школе есть парты героя, в каждом вузе висят доски почета с именами мобилизованных студентов. Мы просто не можем позволить себе забыть своих героев, забыть тех, кто защищал независимость и будущее Донецкой Народной Республики.
