У Паоло Нори, итальянского писателя и одного из самых известных переводчиков русской классики, в августе выходит книга на русском языке о Федоре Достоевском, затем запланирована публикация об Анне Ахматовой. Это станет первым переводом его книг на русский язык, и, как автор признался в беседе с корреспондентом ТАСС, он немного переживает, как их примет российский читатель.
"Но я очень-очень рад, что мои книги будут опубликованы в России. В них я говорю о своей страсти, о том, какое воздействие имел на меня Достоевский. Мне было 20 лет, когда о фразе "Я-то один, а они-то все!" я подумал: это обо мне. Это та литература, которая спустя 200 лет побеждает время и пространство. В ней современные ребята в Италии находят свои секреты. Я рассказываю и о Достоевском, и о его влиянии на меня", — поделился автор.
"Преступление и наказание" Нори прочитал в возрасте 15 лет, тогда еще не зная русского языка, в переводе. "И я задался тем же вопросом, что и Раскольников: кто я — "тварь дрожащая" или Наполеон? Это было написано 112 годами ранее и за 3 тыс. км от меня, но стало раной, которая кровоточит до сих пор", — рассказал Нори. Этим объясняется и название книги: "Невероятная жизнь Федора Михайловича Достоевского. Все еще кровоточит".
В Санкт-Петербурге итальянец организовывал литературные маршруты Gogol-maps ("Карты Гоголя", ироничная отсылка на название навигационного сервиса Google Maps): по местам Достоевского и его героев, Пушкина, Гоголя, водил в музеи Ахматовой, Бродского. Он хорошо знаком с материалом, и, если в России его переводят впервые, в Италии он считается одним из наиболее известных авторов, рассказывающих итальянцам о русской литературе и культуре. Причем делает он это мастерски через собственное восприятие. Нори говорит, что русская литература дает ему возможность чувствовать себя живым. "Когда я читаю или перечитываю русское произведение, как впервые роман Достоевского, который меня ранит, я чувствую, что кровь бежит по венам, и это дает мне чувствовать себя живым, дает увидеть вещи словно в первый раз. Для меня русская литература обладает большей силой воздействия, чем любая другая: лично меня поражает, удивляет, трогает", — делится писатель.
Любовь к России и ее литературе в буквальном смысле помогла Нори пережить крайне тяжелый с физической точки зрения момент его жизни. "В 1999 году я получил ожоги в аварии — два с половиной месяца оставался в больнице, где каждая перевязка была страшной мукой, было очень больно, и каждый день я проживал с фразой: "Жизнь прожить — не поле перейти". И это — часть моей жизни, я не могу от нее отказаться. Я полон Россией", — признается Нори.
"Зачем нужны русские"
Писатель-славист убежден, что вековую связь с Россией прерывать нельзя, да это и невозможно. "Я считаю Россию частью Европы, я без России жить не могу. Идея о том, что мы на Западе лучше, не только несправедлива, она неверна", — считает он. "Я бы завтра поехал жить в Москву, потому что то, насколько вы [русские] способны на взаимовыручку, на какие чувства, не сравнить ни с кем", — продолжил собеседник агентства. Собственно, этому посвящен его спектакль-монолог "Зачем нужны русские". Сам он говорит, что в нем отражена вся его страсть к России.
Нори считает, что нет и отмены русской культуры, по крайней мере в Италии. Хотя попытки были и коснулись непосредственно его, когда в одном из университетов отменили его лекции о Достоевском. Но все имело обратный эффект — он должен был прочитать четыре лекции в Милане, а прочитал 104 по всей Италии. "И это я еще принял малую часть поступивших предложений", — рассказал Нори. Он убежден, что интерес к русской литературе исчерпать невозможно. Он также считает, что любовь к русской литературе не повод для обвинений или навязанного чувства стыда.
Зов души
Нори говорит, что Россия всегда его привлекала. Его дедушка, как многие в родной Эмилии-Романье, был коммунистом. И начал будущий писатель свое творческое становление с чтения русской классики. У него всегда была страсть к чтению, а потом и сочинительству, но в 22 года работать он пошел по полученной специальности — бухгалтером. Первые три года профессиональной деятельности за рубежом — в Алжире и потом в Ираке — помогли молодому человеку заработать на обучение в университете. В 25 лет он записался на отделение русской и французской литературы. Даже его мама не верила, что он закончит обучение. "Когда я поступал в университет, я знал только, что мне нравится литература, но понравится ли мне язык, понравятся ли мне русские, я не знал. Но ваш язык прекрасен! И русские мне понравились", — вспоминает он.
Однако и после университета ему пришлось вернуться к бухгалтерскому делу, которое позволяло обеспечивать себе неплохой заработок. "Я работал по 14 часов, и моя жизнь не имела большого смысла, у меня не было времени не то чтобы писать, но даже на то, чтобы читать. Это мое отчаяние было настолько большим, что спустя четыре месяца я уволился", — сказал Нори. Тогда он решил превратить свою страсть в профессию. Призвание оказалось сильнее всех других соображений, и он навсегда бросил бухгалтерскую работу, чтобы писать.
Его первая книга вышла в 1999 году, вторая — спустя два месяца после первой. Любопытно, что одновременно он занимался и переводом на русский, но техническим. Нори переводил инструкции для промышленного оборудования, которое Италия поставляла в РФ. Заняться переводами литературных произведений ему предложили издатели, зная о его владении русским и филологической подготовке. И первым художественным переводом стал сборник рассказов Даниила Хармса. Потом Нори предложил издательству 10 классических русских авторов, из которых выбрали Михаила Лермонтова с "Героем нашего времени". Нори занимается только теми авторами, которые нравятся, и охват огромный — от Достоевского до Ахматовой, от Лермонтова и Пушкина до Хармса, Хлебникова и Довлатова. Он признается, что не любит Маяковского, не увлекают его Пастернак и Цветаева.
Сердце Нори не удалось завоевать и современным российским авторам. Последней "большой книгой" он считает постмодернистскую поэму в прозе Венедикта Ерофеева "Москва — Петушки", которую он тоже перевел на итальянский. "Проблема современных писателей не только в России, но и здесь, в том, что мы должны быть продаваемыми. И российские писатели начали перенимать европейскую модель, несколько утратив аутентичность. "Братья Карамазовы" мог написать только русский, тогда как [жанр] детектива с середины XIX века принципиально не менялся", — поясняет писатель.
"Сумасшедшие эти русские" — так называется его синтетический обзор по русской литературе, охватывающий период с XIX века до 1990 года. Сейчас итальянец приступает к работе над антологией русской поэзии.
Нори считает себя в первую очередь писателем. "Писать и переводить — это две стороны одной профессии. Если переводишь, ты должен уметь писать. Хармс и Гоголь — акробаты слова, и на своем языке переводчик не должен уступать в мастерстве жонглировать словами", — говорит он.
В мастерстве перевода Нори достиг таких высот, что преподает его. Публикуются и его ученики. Сейчас студентов, заинтересованных в русском, стало несколько меньше. "Но спрос у издателей не спадает, интерес к русской литературе не снижается", — констатировал Нори.
