"По царству и река": почему нельзя "отменять" Волгу?
Какая река является главной водной артерией страны
В последнее время среди жителей Поволжья идет много споров на тему, какая река куда впадает: Кама в Волгу или Волга в Каму? Главной водной артерией России привыкли считать Волгу-матушку, которая несет свои воды в Каспийское море. Однако ученые дают однозначный ответ — на самом деле именно Волга впадает в Каму, и некоторые даже считают, что Поволжье, как и другие регионы ниже по течению, правильнее было бы называть Прикамьем. Вопреки этому роль "великой русской реки" все же стоит оставить за Волгой, рассуждает в авторской колонке для "Реального времени" кандидат исторических наук Александр Овчинников.
"Если бы Москва возникла в Приуралье, "великой русской рекой" считалась бы "Кама-матушка"
Здесь одновременно все просто и сложно. Согласно наиболее распространенному в современных социальных науках теоретическому подходу, т.н. конструктивизму, не сам ландшафт, включая реки, формирует представления о себе, а наоборот, сначала общество создает некие образы, которые затем "набрасываются" на физическое пространство и определяют параметры его восприятия. Вспомнился "интеллектуальный анекдот" о том, что якобы где-то в 1930-х годах была изготовлена карта СССР масштабом 1:1 и за одну ночь специальные войска накрыли ею всю площадь страны. Также "к месту" упомянуть нынешние административно-политические карты мира, на которых своя страна или родной континент часто показаны "в центре мира" и, почти всегда, крупнее остальных. Интересен один художественный фильм о жителях небольшого городка, которые протестуют против официального наименования ближайшей возвышенности "холмом", т.к. они всегда считали ее "горой".
Поднятый вопрос о впадении Волги в Каму (или наоборот) как раз из этой области. С точки зрения физико-географического пространства, которое можно банально измерить, все понятно — Волга впадает в Каму, о чем определенно говорят данные гидрологии, а конкретные цифры лучше узнать, обратившись к профильным изданиям. Однако как историк я могу констатировать, что физические реалии "затмила" идеолого-мифическая конструкция, согласно которой "Волга — великая русская река, текущая из района Валдая до Каспийского моря". Дело ученых — проследить историю этого мифа, т.е. "деконструировать" его.
В древности и средневековье античные и арабские авторы хорошо знали, что плавание вниз по Каме и далее до Каспия ("Гирканского моря") происходит по одной реке, которую они именовали "Ра", "Итиль" или "Ас сакалиба" ("славянская река"). В XIII—XIV веках в верховьях Волги стали усиливаться Московское и Тверское русские княжества. В суровой междоусобной борьбе победила, как известно, Москва. Она присоединила Тверское княжество и район истока Волги, затем "по реке" продвинулась к Нижегородскому княжеству, а потом опять-таки "вдоль реки" дошла до места слияния Волги и Камы. В 1552 г. было присоединено Казанское ханство, немного времени спустя, в 1556 г., Астраханское. Такое движение по именуемой Волгой водной магистрали и одновременное освоение новых территорий в науке принято называть "фронтиром". Это явление географо-политическое, но политическая целесообразность "корректирует" географически верные знания.
Если бы Москва, ставшая затем столицей России, возникла где-нибудь в районе Приуралья (нынешняя Удмуртия), то сегодня "великой русской рекой", протянувшейся от Урала до Каспийского моря, считалась бы "Кама-матушка". То же было бы в случае складывания Российского государства вокруг Великого Новгорода, т.к. новгородские речные пираты-ушкуйники нередко через Вятку далее по Каме спускались вниз по течению до столиц Золотой Орды. Если бы Москва была присоединена к Новгороду, а не наоборот, то сейчас в массовом сознании начавшие освоение Поволжья ушкуйники были бы кем-то вроде сделавших "Дикий Запад" американских ковбоев.
"Некоторые авторы стали называть Волгу "российским Нилом"
"Стержнем государства Российского" Волга стала позиционироваться только с XIX века благодаря, как, на первый взгляд, ни странно, влиянию успехов европейской исторической науки и немецкой романтической поэзии и литературы. Это было время значительных достижений в изучении великих речных цивилизаций долин Нила в Египте, Тигра и Евфрата в Месопотамии, Инда и Ганга в Индии, сам Великий Рим возник, напомню, на берегах Тибра. Отечественные ученые, стремясь сделать историю России "сравнимой" с историей "великих царств" прошлого, стали пытаться найти "свои родные" "речные цивилизации". Природным и торгово-экономическим основанием Киевской Руси стал, понятно, Днепр с его путем "из варяг в греки". Для Московской Руси "исторически необходимой" престижной рекой стала Волга, якобы протянувшаяся от своих истоков (находящихся, между прочим, недалеко от Москвы) до Каспия. "Речная тема" активно продвигалась в трудах великих российских историков С.М. Соловьева (1820—1879) и В.О. Ключевского (1841—1911).
Можно рискнуть назвать точную дату начала систематического, на государственном уровне, конструирования образа "великой русской реки Волги-матушки". Это 1856 год, когда по инициативе Великого князя Константина Николаевича по Волге была организована т.н. литературная экспедиция, целью которой значились изучение и "живописание" волжских ландшафтов. Это мероприятие копировало научные (в понимании того времени) путешествия по европейским рекам, прежде всего Рейну и Дунаю, что во многом предопределило будущие образы территории и обитавшего в ее пределах населения, в том числе методологию поиска его этнографических особенностей, важных событий истории и т.д. Ранее, в XVIII веке путешествовавшие по Волге Петр I и Екатерина II не стремились на берегах реки найти "основы русскости". Поволжье воспринималось пространством, которое еще только нужно освоить, а наличие здесь немецких колонистов не диссонировало с патриотическими чувствами, т.к. соответствующие идеи в европейской культуре еще не успели появиться, и их, как это случится в XIX веке, пока не успели заимствовать.
С развитием пароходства в XIX веке стал шириться и туризм, а туристам, плывущим, например, из Твери до Астрахани, было очень удобно рассказывать и показывать "историческое продвижение" России на Восток, постепенное присоединение новых территорий, ранее бывших другими, противостоящими Москве княжествами или входивших в состав Золотой Орды. Такой "маленький нюанс", как факт впадения Волги в Каму стал не только неудобным, но и крайне нежелательным, тем более некоторые авторы тогда стали называть Волгу "российским Нилом".
Все же главным прототипом "Волги-матушки" стал "батюшка Рейн" — крупная река Германии и одна из значительных рек Европы, которую в XIX веке начали интенсивно воспевать в романтических стихах, поэмах и балладах. Рейн стал символом "германского духа", истории, надежд на объединение в то время еще разрозненных немецких земель. Влияние тогдашней немецкой романтической культуры на российскую интеллигенцию было велико. Русская аристократия и дворянство XIX века любили отдыхать на курортах Рейна (кстати, там, в Висбадене, проигрался в казино Ф.М. Достоевский) и воодушевляться местными природой и "стариной". Понятно, что в России они тоже хотели найти "свой Рейн", и от его образа при конструировании представлений о Волге было многое заимствовано.
В стихотворении 1822—29 гг. Н.М. Языкова "К Рейну" есть следующие примечательные строки:Я видел яркие, роскошные картины:Твои изгибы, твой простор,…И горы, и на них высокие могилыТвоих былых богатырей,Могилы рыцарства, и доблести, и силыДавно, давно минувших дней!Я волжанин: тебе приветы Волги нашейПринес я. Слышал ты об ней?Велик, прекрасен ты! Но Волга больше, краше,Великолепнее, пышней,И глубже, быстрая, и шире, голубая!…По царству и река!.. Тебе привет заздравныйЕе, властительницы вод,Обширных русских вод, простершей ход свой славный,Всегда торжественный свой ход,Между холмов, и гор, и долов многоплодныхДо темных Каспия зыбей!
"Волга давно стала чем-то большим, чем просто объектом географии"
Связанные с историей российского государства города на берегах Волги, вроде Твери, Ярославля, Нижнего Новгорода, Симбирска, Самары, Саратова и т.д., в путеводителях принимали очертания старинных рейнских городов и замков, одним своим внешним видом повествовавших о непростой истории Германии. Волгу начали воспринимать как границу между "цивилизованной Европой" и Азией, Москва и здесь "примеряла" роль Рима, чьи владения в свое время граничили с "варварским миром" именно по реке Рейн.
Издававшиеся в большом количестве во второй половине XIX века путеводители по Волге часто были "почти списаны" с путеводителей по Рейну. Ставшие популярными в живописи волжские пейзажи явно восходили к рейнским образцам, а прославлявшие Волгу стихи были похожи на прославления Рейна немецкими поэтами.
Стихи Гейне, воспевшие легенду о прыгнувшей со скалы в Рейн и ставшей сиреной девушке Лорелее, могли сыграть не последнюю роль в конструировании мифа о якобы сбросившейся с ныне одноименной башни "казанской царице" Сююмбике. Кстати, Лорелея расчесывала свои золотистые волосы гребнем, что, видимо, тоже было "взято на заметку" знакомой с творчеством Генриха Гейне интеллигенцией поволжских городов XIX века. Нельзя не упомянуть и о некоторой внешней схожести транслируемых интеллектуальными элитами легенд о спрятанных в водах Рейна сокровищах Нибелунгов, кладе на дне озера Кабан, а также скрытом водами Волги золоте Степана Разина.
Образ "отца Рейна" сыграл важную роль в формировании общего немецкого самосознания. Напомню, что существование после I Мировой войны Рейнской демилитаризованной зоны (где германским войскам нельзя было находиться) использовалось радикальными политиками для "распаления" реваншистских настроений, а выход к Рейну в конце II Мировой войны союзных войск воспринимался некоторыми силами в качестве "национальной катастрофы".
Сегодня в Германии к "Рейну-отцу" отношение более спокойное. Европейские страны совместно борются с его загрязнением и обмелением. Но даже в наши дни невозможно представить ситуацию, когда кто-то с позиций гидрологии докажет, что Рейн "не совсем Рейн", а лишь продолжение реки, ранее считавшейся его притоком, и, более того, будет говорить о необходимости каких-то переименований и "переписывания истории".
Что касается Волги, то в годы Великой Отечественной войны ее сакральный образ еще более укрепился, а после развенчания культа личности Сталина стало важным подчеркивать, что великое сражение, переломившее ход войны, проходило на берегах Волги, а не только в районе располагавшегося там же Сталинграда (ныне Волгограда; студентам без знания современного названия города Сталинград на карте найти сложно). Образ "Волги-матушки" объединился с образом "Родины-матери".
В позднее советское время экологические проблемы Волги становились "катализатором" националистических настроений, центром которых был "поиск" виновных в катастрофе "великой русской реки".
Следует обязательно подчеркнуть, что, несмотря ни на какие естественнонаучные данные, Волгу "отменять" нельзя, да и "отменить" ее невозможно. Это слово и эта водная магистраль давно стали чем-то большим, чем просто объектом географии. Это символ страны, народа, и переименовать Волгу в Каму намного труднее, чем, например, технически изменить ширину русла этих рек в месте их слияния. Первое так же не нужно и тем более опасно, как и второе.
