Чем живут обитатели сибирской глубинки
От Тюмени до Маранки, некогда русского, а сейчас татарского села, на правом берегу Тобола - 150 километров по хорошей трассе.
Добротные усадьбы местных, двухэтажная школа с большим-пребольшим двором, аллеей и необычным обелиском: хлебный колос "венчается" с пылающим факелом - это дань памяти первому "председателю колхоза Дмитрию Даниловичу Калашникову, зверски убитому кулаками" (а вообще во время столкновения Белой и Красной армий тут проходила самая что ни на есть горячая линия фронта). Девицы идут в магазин, помахивая пустыми пакетами. Ожидая "городских" на краеведческое мероприятие, посвященное крапивному ткачеству, с национальной выпечкой выстроились хозяйки - просят недорого, кормят сытно, опять же копеечка в семью. Во дворе расчихался мотоцикл - подростки собрались покуролесить, старушек попугать.
- Вот я им задам! Родителей не боятся, но меня еще слушаются, - грозит кулаком сорви-головам Майсиля Абдрахманова.
Майсиля Таштимеровна - местная "председательша колхоза", следит за селами Маранка и Матмасы, деревнями Бор и Бигила. Еще 15 лет назад во всех поселениях насчитывали тысячу с лишком человек, потом девятьсот, а теперь вот - 575, вдвое меньше. О том, чем живет сельский люд между Тюменью и Тобольском, мы с бойкой женщиной и разговорились.
- Маранка наша - 472 жителя. Стариков мало: уходят, молодежь, честно скажу, переезжает в города, а в основном тут средний возраст. Есть школа, вы ее уже заметили, рассчитана на 160 учеников, но учатся 48 - это полтора городских класса, притом работают 12 педагогов. В одиннадцатый пойдут два человека, а в первый записались четверо. ФАП, мечеть, два магазина - для сносной жизни есть все необходимое. В самих Матмасах сейчас 50 человек. Но рядом с ним с 2003 года мы стали строить Новые Матмасы и перевозить народ с постоянно подтопляемых улиц - теперь это поселение на 50 домов и 200 жителей. Помню, как из-за наводнений народ стал удирать в Ярково, Тюмень, Тобольск. Мы упрашивали соседей не бросать малую родину, а поставить жилье на высоком месте. Накатывали километры по всей честной округе - выкупали или выменивали срубы, потом бани и стайки для коров и овец. Так и сохранили село, только сдвинули в сторону, - рассказывает Абдрахманова.
- А на что живут местные? - интересуюсь у собеседницы.
- Пенсионеры - на пенсию, люди помоложе ездят на Север, "вахтуют", кто-то держит животных или птицу, но мало-мало… Обленились за скотом ходить. Картошку и ту садят в незначительном количестве: раньше на всю Маранку - 42 гектара, а теперь 16. Знаете чем мы кормимся? Собираем и сдаем дикоросы. Сюда уже дорожка накатана: за белыми грибами, черникой, клюквой и брусникой постоянно наведываются дельцы из Екатеринбурга, Челябинска, Новосибирска и даже Москвы. Вы только не удивляйтесь: самый ленивый за сезон сдает на 50 тысяч, а самый активный - на 500! Ты буквально носа не показываешь из леса, день и ночь там, но по-другому никак… Сейчас планируем сельский туризм развивать. Вижу, что городским нравится зависнуть в деревне на день-другой, вспомнить детство с рыбалкой, костром, кружкой молока из-под коровки, помянуть своих бабушек и дедов.
Сама Майсиля - местная, из Матмас. Лаборант, учетчица, диспетчер, бухгалтер, агроном, худрук Дома культуры, землеустроитель, наконец, глава поселения. Где родилась, там и сгодилась.
- Еще водитель и кочегар, - смеется она.
- И косарь, - добавляют тетушки-сельчанки.
Накануне крапивного праздника с подругой Абдрахманова выкосила-прибрала Маранку. Вышла - мотокосу на плечо и пошла канавы шуровать. Мужиков не допросишься - низкой им видится муниципальная оплата нетрудного труда (это не обычной косой махать), частники дают больше. Приходится рассчитывать на себя. Как всегда. И на тех, кому по-честному дорога простая деревня на семь улиц.
- Вы приезжайте снова - все равно у нас хорошо: красота, тишина, добрососедство. Грибы-ягоды опять же, на речку сбегать, надышаться, расдышаться. А мальчишки на мотоциклах - это так, мимолетное баловство. Меня-то они слушаются. Я с ними ой как строга. В общем, ждем.