Откройте неизвестный Крым вместе с нами. Часть 1
Крым — это не только Ялта, Алушта, Севастополь, Евпатория или Феодосия с Судаком. Журналисты «Парламентской газеты» отправились в экспедицию по малоизвестным широкой публике местам полуострова. Перед вами — первый репортаж об этом большом путешествии.
Почему люди не летают, как птицы?
Наш раритетный, намотавший уже полмиллиона километров по Крыму внедорожник сворачивает с гладкой, как бильярдный стол, суперсовременной трассы «Таврида» направо, в сторону моря. Разбитая дорога из облезшего советского асфальта через выбоины и разные прочие буераки ведет к местам большой красоты и не очень большой известности.
Мы переваливаем через Киммерийский вал, отделяющий привычный всем гористый Крымский полуостров от равнинного степного Керченского, который, с одной стороны, «неотъемлемая часть Крыма», а с другой — совершенно особый мир.
Построенный в незапамятные времена Киммерийский вал был главной фортификационной линией сначала древнейшего государства на территории современной России — Боспорского царства, а потом старинного русского Тьмутараканского княжества — нашего первого геополитического форпоста на этой земле.
В том, что мы действительно забрались в Тьмутаракань, нет никаких сомнений — достаточно просто взглянуть в окно. В деревне Пташкино, где осталось то ли два, то ли три местных жителя, из-под колес разлетаются… птицы — название обязывает.
«В Опукском заповеднике и на сопредельных территориях встречаются 34 вида птиц, занесенных в Красную книгу России, — рассказывает наш сталкер, научный сотрудник заповедника Игорь Сикорский. — Хохлатый баклан, балобан, сапсан, курганник, журавль-красавка, дрофа, стрепет, шилоклювка, ходулочник, кулик-сорока, серый сорокопут и многие другие».
По словам ученого, лучшего места для наблюдения за пернатыми в Крыму нет. Жаль только, розовые скворцы пару недель назад улетели дальше в Индию, зато финские чайки здесь. Почему, думаю, люди не летают, как птицы — без виз и прочей бюрократии?
Асфальт слезает полностью. Мы двигаемся по грунтовке к заповедному шлагбауму. За весь прошлый год здесь побывало всего-навсего около восемнадцати тысяч человек.
Повертев в руках наши документы, егерь пропускает нас в святая святых заповедника. Редко какому автомобилю доводится колесить по этой тщательно охраняемой древнеримской дороге. Переваливаясь на ухабах, мы продираемся сквозь заросли эндемичной крымской шток-розы.
«На территории Опукского заповедника зарегистрировано 1757 видов животных. 59 видов животных занесены в Красную книгу России, 156 видов — в Красную книгу Крыма. В заповеднике можно встретить обыкновенную лисицу, волка, зайца-русака, малого суслика, ласку, енотовидную собаку, белогрудого ежа, малую белозубку, степного хорька и многих других животных», — рассказывает Сикорский.
Что было «до Крыма»
Столовая гора Опук — стратегическая высота на юге Керченского полуострова. Люди поняли это тысячи лет назад. Руины античного города Киммерик, основанного в V веке до нашей эры, лежат прямо на территории заповедника. Греки основали его как крепость на подходе к Керченскому проливу и Боспорскому царству и контролировали отсюда все побережье. В старину не то что «до Крыма», но и «до Тавриды» эллины знали наш полуостров именно как Киммерию.
Киммерик защищал Боспорское царство от скифов: толщина стен города достигала трех с половиной метров. В середине III века нашей эры он был разграблен готами, но отчасти городское поселение сохранилось до конца Римской эпохи. Советские археологи обнаружили Киммерик в двадцатых годах прошлого века. Сейчас его городской ансамбль является памятником археологии федерального значения.
Дальше на восток от Опука протянулась цепь других античных городов. Китей, Акра, Нимфей — названия звучат, как мифы Древней Греции. Но это не мифы, а реальность — надо просто сесть на машину и добраться до этих краев, чтобы понять, что Крым — не только и, по секрету вам скажу, не столько Ялта с ее претенциозными императорскими княжескими дворцами, такими же претенциозными туристами и еще более претенциозными местными жителями.
Как я уже говорил, мы едем по древней римской дороге — за греками на полуостров пришли римляне и тоже выбрали Опук в качестве места для крепости на подходе к киммерийскому Боспору, известному нам сейчас как Керченский пролив. Как поется в неофициальном гимне российских археологов, написанном у нас в Крыму, правда, не в этих местах, а на юго-западе полуострова, на Мангупе: «Легионер совсем не вечен, но вечен Рим, но вечен Рим».
Внизу под нами на много километров расстилается пустынное песчаное побережье Черного моря. Известный крымский краевед Иван Коваленко, уже по традиции одновременно исполняющий в экспедиции «Парламентской газеты» сразу три роли — пилота, гида и эксперта — считает, что это один из самых привлекательных регионов для создания в перспективе большого туристического кластера на манер турецких. Нужен крупный инвестор. Ну а государство могло бы ему помочь, подтянув сюда трубу с пресной днепровской водой — благо после возобновления работы Северо-Крымского канала это не такое уж сложное дело.
До скольки считает киммерийская кукушка
Еще одна достопримечательность Опука — отделенное от моря узкой полоской суши розовое Кояшское озеро — мечта любящих фотографироваться на живописном фоне красивых девушек. «Свой удивительный цвет озеро приобретает из-за бактерий, микроскопической одноклеточной подвижной водоросли дюналиелла и рачка артемия, — рассказывает Сикорский. — Когда жара достигает своего пика, все высыхает, а камни и степные растения покрываются кристаллами соли. Зеркальную гладь волшебного розового цвета дополняет невероятный пейзаж из соляных айсбергов и застывших камней».
Увы, над нашей опукской Тьмутараканью сгущаются тучи. Начинает накрапывать дождь. Видно, что в нескольких десятках километров, над руинами древнего Пантикапея, льет как из огромной античной амфоры. И значит, скоро доберется и сюда. В здешних незаасфальтированных местах это чревато опасностью застрять на несколько часов, а то и дней. Промокшую дорогу быстро развозит до такой степени, что ее не пройдет никакой внедорожник. Мы вынуждены разворачиваться и мчаться назад, в главный оплот цивилизации третьего тысячелетия в этих местах — село Яковенково.
Остается невыполненной задача побывать на скалах-кораблях. Надеемся, удастся добраться туда завтра. В Яковенково живет человек сто местных и несколько десятков археологов, которые на самом деле обитают примерно в пятом веке до нашей эры.
Вечереет. В лагере археологов нас встречает усталый, похожий на киммерийского пирата начальник экспедиции Пал Палыч Гецко. Под его началом здесь «банда» волонтеров из разных регионов России. После ужина у них лекция о причинах упадка Римской империи. Что ж, это хорошее место для того, чтобы усвоить ее содержание на всю жизнь.
На раскопки, говорит Пал Палыч, поедем завтра утром. А пока — на море. На почти пустынном песчаном пляже я с разбегу бросаюсь в воспетый Гомером Эвксинский понт и уплываю на пару сотен метров в открытое море. Где-то рядом со мной его бороздят черноморские дельфины-афалины и серые тюлени. Нет, это не Ялта.
Я дописываю эти заметки ранним-ранним утром под крики просыпающихся петухов и заунывный расчет кукушки, отмеряющей бесконечные киммерийские годы. Сейчас нажму на кнопку, и буквы умчатся к редактору, который еще досматривает сны в своей московской квартире. А нам в путь. Продолжение следует.
