Татуировки «Горбачев», «Блицс» и ласковое «Аленка» — старый вор в законе раскрыл тайное значение тюремных наколок

Не «абырвалг», а аббревиатура! Характерно то обстоятельство, что после революции 1917-го года новое веяние ― страсть к созданию разного рода аббревиатур нашла отражение не только в наименовании печальных институтов нового общества: ЧК, ВКП(б), РВС и т.д., но и на коже заключенных, которые, наколов тюремные тату, навсегда становились пасынками общества. Татуировка, как клеймо поневоле, сама по себе указывает на близость ее носителя к миру отверженных обществом. Эти правонарушители стали с обществом играть: буквенный набор и значение выколотой аббревиатуры порою друг другу не соответствуют. В те времена, метко описанными в булгаковском «Cобачьем сердце», Полиграф Полиграфович Шариков, шествуя с профессором Преображенским на выгуле, читал вывески задом наперед: надо «Главрыба», а он о каком-то «абырвалге» толковал и был, по сути, в чем-то прав: все тогда переворотилось, и бродячие собаки с улиц как будто проникли в президиумы, чтобы там лаять о новых непонятных постулатах и всячески бесноваться. По новосибирской подземке одно время катался молодой парень, который, разместившись на сиденье, закрывал глаза, и на веках можно было прочитать: на правом ― «не», на левом ― «буди». Это как бы приказ: «Не буди!» Наколка имеет утилитарное значение: человек и пожилых пассажиров как бы не замечал, и заранее предупреждал о том, чтобы его ненароком не побеспокоили, а иначе предлога для расправы искать не потребуется. Одновременно с этим «вéковым» предупреждением человек раскрывал свою принадлежность к преступной сфере жизни, где он некая величина, по сравнению с другими людьми. Мир «синих» слов Попытаемся войти в этот особый мир слов, зашифрованных под безобидное, наивное или игровое наименование. Вот на стуле перед следователем сидит очередной кандидат на скамью подсудимых. Не только ухмылка, лексика и характерные жесты выдают его как коренного обитателя тюрьмы, но и наколки, в том числе буквенные. Накалываются буквы иглой с втиранием в проколы на коже чернил, смешанных с сажей от жженой резины, или, с меньшим эффектом, химическим карандашом. Чаще всего наколки присутствуют на кистях, пальцах рук, реже на предплечье и груди. При знакомстве, например, с дамой обладатель надписи может объяснить происхождение наколки баловством в детстве, любовью к животным, привязанностью к слабому полу. Внимательный читатель должен тут держать ухо востро, поскольку все вытатуированные слова обладают двойным значением. Первым ― для простаков, хотя в противовес бессмысленным официальным аббревиатурам они как будто называют вещи своими именами. «Барс» ― горное животное. «Кот» ― домашнее. «Волк» ― лесное. Перед вами как будто любитель фауны? Отнюдь. На самом деле, в буквенном наборе заключена целая фраза, воровской девиз или другой лагерный мотив на тему непростых отношений людей, обитающих в периметре на ограниченном пространстве КПЗ (камеры предварительного заключения) или ИВС (изолятора временного содержания) с решетками на окнах со скошенными подоконниками. «Барс» расшифровывается как «бей актив, режь сук». «Кот» ― «коренной обитатель тюрьмы». «Волк» ― «вору отдышка, легавым крышка». От философии до жестокости Все «телесные» слова можно условно разделить на группы, обозначающие имена, абстракции, животных, чины, предметы и глоссолалии (бессмысленный набор букв). Внимание! Наиболее короткие слова выдают непримиримое и озлобленное состояние заключенного, пускай даже бывшего сидельца. Женское имя «Ира» ― это постоянная готовность зека на расправу ― «иду резать актив». Отвлеченный «Мир» (так и хочется дополнить словами «труд», «май») дает краткую характеристику конченного человека ― «меня исправит расстрел». Насекомое «Жук» обнаруживается при рукопожатии людей бывалых ― «желаю удачных краж». Карточный ранг «Туз» ― философское размышление типа: «тюрьма учит закону»; другой чин «Босс» с головой выдает судимого ― «был осужден советским судом». Географическое наименование «Юг» определяет «юного грабителя» и т.д. Для прохожих на улице «синие» слова обозначают одно, а вот людям избранным дается более расширенное представление о носителе татуировки. Татуированные господа, как титулованные лорды, узнают друг друга действительно без лишних слов, даже перемигиваться не надо, как древнеримским авгурам-сектантам. Это справедливо: человек, отмотавший срок, не любит «раскрываться» в чужих компаниях. Кроме того, лагерные люди ― большие спецы по части легенд. Длинными долгими ночами они «расшифровывают» ― подгоняют под тюремные объяснения длинные слова, имена, фамилии политиков. Затем появляется у зека татуировка, большей частью для прикола в кругу гыгыкающих компаньонов. Расшифровка от Г.Ф. Просидевший более 30 лет в лагерях и «чалившийся» на самых лютых спецах уважаемый Г.Ф., осевший на пенсии в деревеньке под Новосибирском, рассказал, что, в основном, ему встречались татуировки, наколотые на лбу и на щеках ― «Раб Хрущева» и «Раб КПСС», что никак не расшифровывается. А вот популярная надпись «В.О.Р.» ― это не обозначение уголовной специальности, а «Вождь Октябрьской Революции». Т.е. вор назвал себя вором, что правда, но, одновременно, оказывается, что он не ворует, а чтит вождя. Такова игра двуличных смыслов. Лагерники любят творить легенды, в том числе любовные. Накалывают слова, которые могут дать повод для развертывания приятных воспоминаний или раскладывания «лапши на ушах» в незнакомой компании. Ласковое «Аленка» ― «а любить ее надо как ангела» предусматривает высокое отношение к воображаемой подруге. Сотворение кумира сквозит в наколке «Богиня» ― «буду одной гордиться и наслаждаться я». Поэтическое «Лебеди» предполагает немыслимое в преступном мире прощение ― «любить ее буду, если даже изменит». Женщина может подумать о своем кавалере: «Ах, он боль терпел, пока накалывал. И значение этой боли такое романтическое, прям по сердцу». Ничего подобного. Саморанениями в тюрьме любят заниматься от нечего делать, чтобы, например, с заражением крови заработать облегченный режим в больничке, да и после заключения, на свободе, подкаты на любовном фронте никто не отменял. Примерно для таких же целей накалываются заумные слова «Блицс» и «Гутолист», которые якобы высвечивают сохраненные идеалы ― «береги любовь и цени свободу» и «губы устали твердить о любви и сильной тоске». Непонятное «Вимбл» указывает на значение веры в тюремной одиночке ― «верь, и мне будет легче». Грустная констатация роковых истоков судьбы, семейной преемственности, исхода и родовой памяти заключена в словах «Слон», «Утро», «Пост», «Зло» ― «с малых лет одни несчастья», «ушел тропой родного отца», «прости, отец, судьба такая», «завет любимого отца». Чисто женские татуировки ― это слова «Стон» и «Лимон» ― описывают нелегкую женскую долю. «С тобой одни несчастья!» ― восклицает одна лагерница. «Любить и мучиться одной надоело», ― твердит другая сломанная душа. Все эти смысловые расшифровки также нельзя принимать за чистую монету. Игры в палиндромы Любят сидельцы, обремененные большим свободным временем, словесные игры ― занимаются палиндромами. Это слова, которые можно читать «туда и обратно» ― слева направо и справа налево. По свидетельству Г.Ф., словечко «Спорт» ― это и «сталинская политика обеспечила рабочих тюрьмами», и «товарищи рабочие, опасайтесь политики Сталина». Ирония двойного прочтения «ОГПУ» такова. Первое, при чтении «туда» ― «О, Господи, помоги убежать!» Второе, обратное чтение ― «Убежишь, поймают, голову отрубят». А вот выколотые слова «Ленин» и «Троцкий» расшифровываются в виде прикольных правительственных депеш начала 20-х годов прошлого века от Ленина к Троцкому и обратно: «Лева, если награбил, исчезай немедленно!» И обратная депеша: «Трудную работу ограбления церквей кончил и исчезаю». Подобным образом лагерный люд может «разложить» любого политика. Расшифрован «Горбачев» ― «гарантирую обещанное ранее Брежневым, Андроповым, Черненко, если выживу». Эта татуировка появилась в конце перестройки, в период ГКЧП, когда страна шибко переживала за Михаила Сергеевича, слегшего в Форосе с непонятным смертельным недугом. За новогодним столом брызги шампанского возможны не только на скатерти, но и на коже случайного гостя. Правда, брызги эти синие и понимать их следует так. «Шампанское» ― «шутка, а, может, просто адская насмешка, скажи, как оценить ее?» Это, скорее всего, о жизни вообще. Пробуя разделить обладателей накожных аббревиатур на «отрицательных» и «положительных» персонажей, преступников по рождению и обстоятельствам, наверняка ошибетесь. Тут ничего святого нет, и слова, даже наколотые, могут лгать. Самые интересные материалы сайта за все годы объединены в рубрике «Лучшие материалы VN.RU».