Советские воины, громившие в горах Кавказа фашистский "Эдельвейс", не могли представить, что он вернется через восемьдесят лет
Президент Украины Владимир Зеленский присвоил 10-й отдельной горно-штурмовой бригаде ВСУ наименование "Эдельвейс". В тексте президентского указа отмечается, что это название присвоено бригаде за "образцовое выполнение задач при защите территориальной целостности и независимости Украины".
Аналогичное название носила 1-я горно-пехотная дивизия вермахта.
ТАСС
14 февраля 2023 года
А до войны вот этот склон
Немецкий парень брал с тобою.
Он падал вниз, но был спасен,
А вот сейчас, быть может, он
Свой автомат готовит к бою.
Эдельвейс - эмблема горных стрелков вермахта. Фото: wikipedia.org
В детстве я множество раз пересматривал "Вертикаль", неизменно замирая на документальных кадрах боев на Кавказском хребте. Грохот автоматов, белые вершины... Лепестковая эмблема на фашистских пилотках...
Ты снова тут, ты собран весь,
Ты ждешь заветного сигнала.
И парень тот, он тоже здесь
Среди стрелков из "Эдельвейс"...
Их надо сбросить с перевала!
После песни Высоцкого, пробивающей до самого маленького сердечка, "Эдельвейс" для меня перестал быть красивым цветком, став навсегда символом врагов. Их, конечно, сбросили с перевала. И выбросили на свалку истории. В страшном сне нам, сидевшим в темном кинозале пацанам, не могло присниться, что "Эдельвейсом" назовут подразделение карателей на братской украинской земле...
Значит, об этом необходимо напоминать.
Ожесточенные оборонительные бои на Северном Кавказе. Фото: РИА Новости
Маршрут
За Розой Хутор колея ползет вверх. Чем выше в лес, тем больше снега: навалило три метра, и возможны сходы лавин. Наконец Леша Сливенко глушит джип, застрявший по самые оси. Дальше идти на камусовых лыжах, которые не скользят на подъеме. Это важно: нам петлять до перевала Аишха семь километров по серпантину.
Или, если смотреть на карту, 900 метров по вертикали.
Накануне я прошел мысленно этот маршрут в музее "Красная Поляна". Его директор Борис Дмитриевич Цхомария ушел на фронт в 16 лет, когда война подошла совсем близко к дому. На перевале Аишха гремела канонада, на поселок пикировали "фоккеры", а восьмой класс дружно писал заявления на фронт. И ранним июльским утром 1942 года в полном составе (19 парней и две девушки) умчался в Адлерский военкомат под рыдания матерей и завистливые вздохи младшеклассников.
Нажмите на карту, чтобы увеличить. Фото: 2wars.ru
Уже в поверженном Берлине гвардии рядовой Цхомария узнал из писем сестры, что у него больше нет класса. Погибли 16 мальчишек: лучший друг и главный соперник по лапте Васька Селиванов - на Малой земле; хохмач и баянист Мишка Циркунов - в бою за белорусскую деревню Швайки; книгочей и наводчик орудия Володя Золотых - 24 апреля 1945 года в Чехословакии...
И обе девочки, Вера Тинт и Анюта Артеменко, тоже погибли.
Цхомария поклялся сохранить память о них. Он вернулся в Красную Поляну, устроился физруком-военруком в школу и стал собирать материалы о погибших друзьях.
Так родился его личный мемориал - трехметровое мозаичное панно с Вечным огнем и 18 именами навечно оставшихся в восьмом классе.
Борис Дмитриевич Цхомария. Таким запомнится...
Так появился удивительный школьный музей, не имеющий равных в России по размаху поисковой работы. Цхомария руководил им 50 (пятьдесят!) лет, вернув из забытья фамилии сотен павших в битве за Кавказ.
И так на перевале Аишха вознесся обелиск, до которого мы сегодня должны дойти...
Иллюстрация Олега Зубарева к серии детских книг Баира Иринчеева "Прадедушкины медали".
Восхождение
Четвертый час подъема. Лыжню бессменно тропит Алексей Букинич, альпинист, патрульный горнолыжного комплекса "Роза Хутор". За ним, след в след, начальник отдела "Розы" Алексей Сливенко. Очень известный в здешних местах человек: родился в Красной Поляне, с двух лет гулял по горам, знает тут каждую кочку, перепробовал все немыслимые виды экстрима - хелиски, парапланы, фрирайды. Кладезь веселых историй...
Но специально для меня Леша вспоминает несмешную. Как в 16 лет его, мальчишку, попросили сводить на место былых боев двух стареньких, под 80, австрийцев. Они были инструкторами по альпинизму у немецких солдат из "Эдельвейса". И клялись всеми святыми, что за всю войну не сделали ни одного выстрела.
Немецкая артиллерия атакует позиции Красной Армии. Фото: Bundesarchiv
- Я привел их наверх и тут понял, что я им совсем не нужен, - усмехается Сливенко. - Фашисты сели на бугорок, разложили свои военные карты и ну щебетать! Не поверите, они даже свою закладку под камнем нашли: автомат и продукты. У меня до сих пор где-то банка консервов валяется.
Через два года Леше исполнилось 18, и он ушел на свою войну. Первую чеченскую. Но для рассказа о ней нам не хватит короткого привала.
Перекусываем стоя. Лыжи снимать нельзя: шаг в сторону - провалишься по макушку. Впереди самое трудное: крутизна склона заметней, дыхание - надрывней. "Ребята, идите вперед, не ждите", - прошу я.
Но здесь своих не бросают.
Впереди все меньше гор и все больше синего неба. Мы выходим на перевал. И замираем у обелиска, сваренного полковым разведчиком Василием Юрченко из Сухуми. Он привез его на машине в Адлер, оттуда конструкции за- бросили в горы на вертолете. И открыли 13 июня 1965 года при огромном стечении народа... Фото: Игорь Коц
Рядовой Агоп Нагабедян свято чтил этот закон гор. 12 марта 1943 года он вынес из-под огня раненого командира отделения и полкилометра тащил на себе до укрытия. Герою из горной деревушки Дзыхра, что под Адлером, не исполнилось в тот день и 17. А через месяц самого Агопа с раздробленными ногами вынес из боя помкомвзвода Татевосян...
На тесной сочинской кухоньке Агоп Григорьевич встречал меня во всеоружии: на груди медаль "За отвагу" - память о спасенном командире. А в непослушной после двух инсультов руке - деревянная ложка, которую ему подарил дедушка перед отправкой на фронт.
"Сбереги ее, и она тебя сбережет", - завещал дед. И надо ж такому случиться: мальчишка выронил талисман в одном из первых боев здесь, на Аишхе, когда на склон спикировала фашистская "рама" и разбросала бомбы по лесу...
Агоп Григорьевич Нагабедян и его заветная фронтовая ложка.
Чудеса случаются. Ложка волшебным образом нашлась, когда после бомбежки солдат Нагабедян в горестных думах выбрался из зарослей и присел на большой валун. Лежала ложка на мху как миленькая! И, конечно, потом оберегала его всю войну. Но от смерти его спас все-таки помкомвзвода Татевосян...
Может, Агоп засмеялся вернувшейся ложке, сидя вон под той пихтой? Или у этой сосны, мимо которой я скриплю вверх по лыжне?
На исходе пятый час подъема. Впереди все меньше гор и все больше синего неба. А в такт окончательно загнанной дыхалке гонят вперед строчки из "Вертикали".
И парень тот, он тоже здесь... Среди стрелков из "Эдельвейс"... Их надо сбросить с перевала...
Мы уже выходим на него.
Перевал
Здесь, на высоте 1738 метров над уровнем моря, не нужны карты военных лет. Как на ладони - вершины Главного Кавказского хребта: там фашисты. Как на картине - долина, что упирается в Красную Поляну и Розу Хутор: там наши. Там олимпийские горнолыжные трассы, подъемники, кафешки с глинтвейном. А ниже, где уже не достанешь глазом, нитка шоссе на Сочи, новенькие тоннели, грандиозные спортивные объекты. Как все близко от войны...
Четыре сапера круглосуточно дежурили в единственном тогда тоннеле, готовясь взорвать его, если немцы ворвутся в Красную Поляну.
Только немцев не пустили вниз.
Первый бой на перевале Аишха наши приняли в августе 1942 года. Перед атакой немцы подняли на высоченные пихты снайперов и начали методично выбивать пулеметчиков. Терпение лопнуло, когда командиру роты Степану Куцу разрывная пуля снесла челюсть. Лейтенанта спустили на руках в долину, а командир полка отдал пулеметчикам уникальный в военной истории приказ - открыть огонь по пихтам от середины стволов и выше!
После первых очередей из густых крон вывалились два трупа. И больше немцы никогда не лазали здесь по деревьям.
Те раненые пихты и сегодня стоят перед нами. А мы стоим у обелиска, сваренного полковым разведчиком Василием Юрченко из Сухуми. Он привез его на машине в Адлер, оттуда конструкцию забросили в горы на вертолете. И 13 июня 1965 года памятник открыли при огромном стечении народа...
Минута молчания. Фото: из личного архива автора
Кружка горячего чая по кругу, минута молчания в звенящей горной тишине... Я не знаю, где нашел свой последний приют разведчик Юрченко. А его ребята лежат здесь, под плитой, которую Леша Букинич откопал из-под снега:
"Воины 265-го горнострелкового полка 20-й горнострелковой дивизии, атакуя немцев на Умпырском направлении, пали смертью храбрых 3 октября 1942 года. Красноармейцы Минадзе Григорий, Тимофеев Кушкар, Прибытов Дмитрий, Тамулян Мелик, Аликперов Камар, Чагинов Муслим, Коновалов Федор, лейтенант Пинский Михаил, политрук Рубинович Арон, лейтенант Кашнирко Николай..."
Михаил Ефимович Кузнецов, гвардии капитан, комиссар батальона 20-й горнострелковой дивизии, оборонявшей в 1942 году перевалы Псеашхо и Аишхо близ Сочи. 1940-е гг. Фото: "Музей истории города-курорта Сочи"
ОТ СОВЕТСКОГО ИНФОРМБЮРО
В задачу фашистской группы армий "А", рвавшейся летом 1942 года к главным нефтяным скважинам Советского Союза, входило овладеть Кубанью, выйти на линию Махачкала - Баку и форсировать в четырех направлениях перевалы Главного Кавказского хребта. А именно: нанести удары по Военно-Грузинской дороге, Военно-Осетинской дороге, Военно-Сухумской дороге и дороге Красная Поляна - Адлер - Сочи.
Последнее направление фигурировало в сводках Совинформбюро как Умпырское (по названию кордона Умпырь Кавказского заповедника). Здесь наступала 4-я горно-альпийская дивизия генерала Эгельзеера. Кровопролитные бои на перевалах продолжались с лета 1942 года до зимы 1943 года в непосредственной близости (20 - 30 км) от будущих мест проведения зимней Олимпиады-2014.
P.S. Бориса Цхомарии уже нет с нами. А я не могу забыть наш последний разговор. О том, как в школе тихо снесли мемориал его одноклассникам. Кто-то из педагогического начальства вспомнил, что школа стоит на столбовой олимпийской дороге. И, значит, нужен музей, который не стыдно показать гостям. А не комнатушки, в которых полвека копошился тихий Цхомария.
Из Сочи в школу нагрянул педагогический десант. Тридцать командированных людей за сутки перетащили часть экспонатов в просторный зал. Остальное растолкали где придется. Конечно, перенести громоздкий (3 х 3,5 м) мемориал не было ни времени, ни технических возможностей. Ни желания.
Поэтому мемориал просто содрали со стены.
- Что на нем было написано? - спросил Цхомарию.
- Остановись здесь... Почти нашу память минутой молчания... Не забывай, какой ценой завоевано твое счастье... - медленно цитировал наизусть гвардии рядовой. И эту эпитафию, и Вечный огонь, и таблички с именами 18 одноклассников кропотливо выкладывали плиткой и мозаикой студенты-художники из Карачаевска, которых позвал Цхомария. Конечно, делали все бесплатно...
- Неужели нельзя было что-то сделать?
- А что мы могли, Игорь Александрович, вдвоем с сестрой против тридцати? - тихо спросил меня кавалер ордена Красной Звезды, ордена Отечественной войны I степени, ордена Славы III степени и двадцати медалей...
Негодуя по поводу манкуртов, возвеличивающих "Эдельвейс", не растерять бы нам собственную память.
