Лев Лурье – Григорию Ревзину: «В Петербурге все, что не связано с городскими властями, на уровень лучше городского»

5 февраля в рамках премии «Петербург будущего» журнала «Собака.ru» в ЦВЗ «Манеж» прошел паблик-ток главного знатока петербургской идентичности Льва Лурье и московского архитектурного критика Григория Ревзина о снежном апокалипсисе, культурности Петербурга и том, как сделать его городом глобальной привлекательности. Мы записали самые интересные цитаты. О снежном апокалипсисе Григорий Ревзин: Я себя чувствую немного неуверенно, потому что плохо понимаю контекст Петербурга. В Москве чище, потому что она богаче. У нас снег убирают с улиц за сутки – как вы понимаете, для этого надо держать гигантский парк снегоуборочной техники, это большая роскошь. И, если бы по городу не ездили все те люди, которых мы так ценим, никто бы не стал тратить такие деньги на уборку. Первый раз я застал Петербург в таком состоянии довольно давно, еще при Матвиенко, последний раз я был здесь пять дней назад, и за это время ничего не изменилось. Это какая-то чрезвычайная ситуация. В Москве есть техника и есть люди, есть волонтерское движение, когда люди могут прийти и сами начать убирать снег. Есть деньги из городского бюджета, которые выделяются для студентов, которые хотят подработать. Вообще, если у вас нет техники, то без участия жителей такое не решается. Не знаю, как вы передвигаетесь по городу. Лев Лурье: Я согласен, ситуация чрезвычайная. На днях погиб студент первого меда – и это уже вторая смерть. В день 200-300 человек попадают в травмпункты. В любом большом городе мира и России в такой ситуации объявляют чрезвычайное положение. Если город понимает, что он не справится (а он это понимает), нужно обращаться к Москве, вводить ЧП, задействовать силовые структуры, курсантов, разрешить привлекать студентов и так далее. Потому что город в таком состоянии жить не может. Ранее депутат Борис Вишневский уже призывал подключить к уборке учащихся, платить им и официально освободить от занятий, чтобы по городу могли ходить, например, мамы с колясками. Есть еще вопрос тактики: я не понимаю, как человек, который собирается стать губернатором, может допускать такие провалы. Это политическое вредительство, я считаю. Это должно быть каким-то образом прекращено, и это нужно сделать в ближайшие дни. Если у вас нет техники, то без участия жителей такие проблемы не решаются О современной архитектуре в Петербурге Григорий Ревзин: Современная архитектура — это сильное оружие. Я придерживаюсь мнения, что общее состояние города важнее, чем наличие в нем ценных памятников архитектуры. Если город будет чище, если он всегда будет убран, это лучше, чем если в нем появится еще одна башня «Газпрома», хотя она, на мой взгляд, получилась вполне приличной. Относительно современной архитектуры в Петербурге — мой друг и знаменитый архитектор Сергей Чобан считает, что в исторической среде очень важно создавать принципиально новую архитектуру, которая и сама получает ценность на фоне старых зданий, и историческая застройка освежается. Я ему склонен доверять, но меня это несколько ужасает. Несмотря на то, что он учился в Петербурге, практику он проходил в Берлине, а это на 80% уничтоженный город. Мариинский театр, конечно, получился не очень – это не здание, а сарай. Петербургская архитектурная школа, на мой взгляд, странная. У нее есть комплексы на тему того, что всюду авангард, а ей не дают. Из-за этого появляются острые высказывания, которые, на мой вгляд, провинциальны и неуместны. За много лет наблюдения я не припомню такой вещи, о которой бы я сказал: «Это замечательно и дополняет город». Путь «Давайте сделаем потрясающую архитектуру-событие», мне кажется, хуже, чем «Давайте сделаем Новую Голландию». Вот это событие, оно заставляет переживать город. Новая архитектура — это же просто девайс, предмет. А событием является то, что трансформирует социум. Мариинский театр, конечно, получился не очень – это не здание, а сарай Лев Лурье: Мне как раз нравится башня «Газпрома». Советская власть хотела, но не смогла сделать второй центр на Московском проспекте, а теперь стихийно, спонтанно это получилось. Я думаю, что это точка роста, вокруг башни возникнет новый центр силы, мы туда будем ездить, там будут ходить кораблики, там будет марина — это самое приятное из того, что есть в городе. Но я совершенно согласен с тем, что главные городские достижения удивительным образом не связаны с городскими властями. И только Западный скоростной диаметр — это, по-моему, архитектурный шедевр, это наш проект. Есть еще несколько проектов, украсивших город. Первый – Новая Голландия, там была заслуга Валентины Ивановны. Второй – Севкабель, это первое место в городе, где море плещется под ногами. Еще мне нравится «Голицын лофт», который не требовал больших архитектурных усилий. Приятно упомянуть кусочек, сделанный Чобаном на Пискаревском – с цирком, осиными зданиями, где в совершенно периферийной зоне есть жизнь, клоуны скачу, дети радуются. Главное, что эти точки роста никак не обусловлены планами нашего правительства. Нужны ли Петербургу архитектурные события Григорий Ревзин: Что такое Венецианская биеннале? Это специальная акция, придуманная после войны, когда нужно было поменять имидж Италии. Венецию сделали центром американского присутствия, в это были вложены большие деньги и усилия. Архитектурная биеннале тоже была политической программой по продвижению итальянских архитекторов и дизайнеров в мире. Если бы мы такую программу заявили, нас бы спросили: «А что вы собираетесь продвигать? Петербургскую архитектуру?» Продвинуть тех, кто здесь строит, на весь мир сложно. А привезти сюда иностранцев – не знаю, у вас 5 миллионов туристов в год, вам что, больше надо? Лев Лурье: Конечно, надо, они нам деньги дают. Может, они и доставляют неудобства, но валовый доход увеличивают. Другое дело, что нам нужен другой состав туристов. Китайские туристы пользуются только китайскими магазинами, для них делают специальный китайский янтарь, китайское пиво, китайские березы и так далее. Поэтому эти деньги особо не задерживаются. Григорий Ревзин: Петербург сохраняет свой снобизм. Весь мир охотится за китайцами, а Петербург говорит: «Китайцы понаехали». О культурности Петербурга Григорий Ревзин: На моей памяти идентичность города поменялась. Когда я был молод, это был город Пушкина и Александра I. Сейчас это город православный, суровый и одновременно в нем много подпольной жизни – «в Питере пить» и так далее. Петербургский рок – огромный культурный бренд. Богема, темные литературные тексты, особая культура кафе. И одновременно государственно-патриотическое сильное православное направление. Лев Лурье: В Петербурге интересна исключительная некультурность власти. Поэтому никаких импульсов от нее не исходит. У нас нет человека, который бы руководил культурой. Все, что связано с блокадой Ленинграда, страшно второстепенно. К дню снятия блокады подходят как к муниципальному празднику масленицы. У нас нет государственных экскурсоводов, все они идут за интересом слушателей. А что хочет слушатель? Православные экскурсии, если он приехал из провинции. Но, как правило, слушателю интересны легенды Петербурга, ведьмы, Достоевский, Блок, модерн, эклектика, русский стиль. Группа «Ленинград» собирает аудиторию не меньше, чем Мариинский театр, мы должны считаться с этим фактом. В Петербурге интересна исключительная некультурность власти Со времен Хармса и Ахматовой в нашем городе нет связи между культурой и рынком. Евтушенко говорили: «Жень, напиши стихотворение к 1 мая, и мы опубликуем», а Бродскому такого никто не говорил. Ему приходилось творить так, будто рынка не существует. Это и есть наше саморастущее дерево. Все, что связано с городом, в Москве намного лучше, например, театр. В Петербурге полтора хороших театра: половинка большого драматического и один малый. И они принадлежат не городу, а министерству культуры. У нас все негородское на уровень лучше, чем городское. Эрмитаж тоже принадлежит министерству культуры. Наша надежда – третий сектор, который развивается сам. Если в городе будет новый глава, конечно, он должен способствовать тому, чтобы это хоть немного раскрылось. Семен Михайловский – Покрасу Лампасу: «Петербург может прожить и без современного искусства» Григорий Ревзин: я хотел бы после этой яркой речи чуть-чуть блеснуть теорией. Дело в том, что есть теория глобального города, на ней была основана программа Москвы. Она строится на очень простой мысли, что город развивается глобально тогда, когда он поймал в себя глобальные потоки: экономический, людской, административный, культурный, медицинский и образовательный. Сложность Петербурга как глобального города заключается в том, что, во-первых, в нашей стране сейчас не очень хорошо с глобальностью, а во-вторых, если какая-то глобальность случилась, ее к себе притягивает Москва, потому что она отвечает за Россию. Но Петербург мог бы стать столицей неправительственных организаций – и, наверное, в будущем это произойдет. Сюда перейдут событийные, культурные потоки. Москва это не захватит, потому что там правительственные организации. Кстати, Петербург в рейтинге глобальных городов занимает вполне нормальные места – 117-е, например. В мире очень много городов, в одной России их 1 113. Москва после всех преобразований занимает места от 14 до 18. Благодарим за поддержку проекта «Петербург будущего 2019» Ауди Центр Витебский.